"у кого-то богатый внутренний мир, а у меня богатая внутренняя война"
Мальчик воспринимал всё это как интересное приключение. Впрочем, к чему лукавить, он всю жизнь видел приключением и волшебной сказкой. Он хохотал, собирая вещи, дурачился и пытался запихнуть в сумку три тома Шекспира и громоздкую шахматную доску. Сошлись на электронной читалке и небольших дорожных шахматах, которые мальчику подарил сэр Кеннет Брана.
Мальчик дурачился, а Люку потом пришлось десять раз перепроверить их сумку, позаботиться о смене белья и носков, аптечке, солнцезащитных очках и о прочем по мелочи.
Мальчик сиял и смеялся всё время, а Люк тенью следовал за ним и не забывал следить, чтобы Том мазался кремом от солнца, чтобы Том не торчал долго на самом солнцепёке, чтобы Том поел хоть чего-нибудь.
Конечно, Люк перенервничал, мечтал вернуться скорее домой, туда, где всё знакомо и привычно, конечно, Люк нечеловечески устал. Но кто его об этом спрашивал? Конечно, никто. Люк и сам давно привык не спрашивать себя о подобных вещах, он просто был рядом с Томом и делал то, что должен.
Мальчик допоздна не мог уснуть, сначала со скоростью света печатал что-то на лэптопе, наверное, рассказывал о впечатлениях, потом ворочался в своём спальнике, пытался разговорить Люка, но когда тот, наконец, строгим голосом велел засыпать, отдыхать и набираться сил перед завтрашним днём, вроде немного успокоился, притих.
Люк закрыл глаза и провалился в блаженные сон и тишину, но поспать Люку удалось совсем недолго, как ему показалось.
- Вставай, ты должен это увидеть. Вставай, Люк, просыпайся. Ну, Люк, просыпайся же, Люк, - услышал он громкий восторженный шёпот над ухом, недовольно продрал глаза и успел увидеть мальчика, который гибкой кошкой скользнул из палатки на улицу. На все лады костеря неугомонного ребёнка, Люк выполз из палатки, зябко кутаясь в свой спальник. Собирался было разразиться гневной тирадой, и застыл, потрясённый увиденной картиной.
Звёзды сияли совсем недалеко от земли, так как бывает только южной чёрной ночью. Низкое-низкое небо, непроглядная чернота, и звёзды. Кажется, протяни руку - дотронешься. Что мальчик и делал, протягивал вверх свои тонкие длинные руки и негромко переливчато смеялся. Бог его знает, чему он радовался на этот раз. Люк полюбовался тонким силуэтом, будто нарисованным стремительным росчерком гусиного пера, тоже протянул вперёд руку, поддавшись секундной слабости, но тут же отдёрнул руку обратно, подошёл к Томочке и непререкаемым тоном сказал: "Немедленно спать". Мальчик повернул к нему сияющее лицо, близко-близко заглянул в глаза и снова рассмеялся.
- Звёздное небо над головой, - объяснил он и широко повёл рукой, показывая всё это небо, все эти сияющие звёзды.
- И нравственный закон внутри нас, - едва слышно отозвался Люк, снял с плеч спальник, закутал в него мальчика, сгрёб в охапку и осторожно подтолкнул в сторону палатки. Мальчик послушно вернулся в их временное жилище, улёгся поудобнее и снова чему-то радостно засмеялся.
- Спи, завтра будет новый несомненно добрый день, - пообещал Люк, поплотнее укутал мальчика одеялом, невесомо погладил по голове и тоже улёгся спать.
Весь остаток ночи, до самого утра ему снился мальчик, который стоял среди звёзд, вскидывал тонкие руки и счастливо смеялся. Звёзды отвечали ему ярким добрым сиянием.
Проснулся Люк полностью отдохнувшим и готовым к новому трудному дню. Трудному, но несомненно доброму, теперь он и сам в это верил.
Мальчик дурачился, а Люку потом пришлось десять раз перепроверить их сумку, позаботиться о смене белья и носков, аптечке, солнцезащитных очках и о прочем по мелочи.
Мальчик сиял и смеялся всё время, а Люк тенью следовал за ним и не забывал следить, чтобы Том мазался кремом от солнца, чтобы Том не торчал долго на самом солнцепёке, чтобы Том поел хоть чего-нибудь.
Конечно, Люк перенервничал, мечтал вернуться скорее домой, туда, где всё знакомо и привычно, конечно, Люк нечеловечески устал. Но кто его об этом спрашивал? Конечно, никто. Люк и сам давно привык не спрашивать себя о подобных вещах, он просто был рядом с Томом и делал то, что должен.
Мальчик допоздна не мог уснуть, сначала со скоростью света печатал что-то на лэптопе, наверное, рассказывал о впечатлениях, потом ворочался в своём спальнике, пытался разговорить Люка, но когда тот, наконец, строгим голосом велел засыпать, отдыхать и набираться сил перед завтрашним днём, вроде немного успокоился, притих.
Люк закрыл глаза и провалился в блаженные сон и тишину, но поспать Люку удалось совсем недолго, как ему показалось.
- Вставай, ты должен это увидеть. Вставай, Люк, просыпайся. Ну, Люк, просыпайся же, Люк, - услышал он громкий восторженный шёпот над ухом, недовольно продрал глаза и успел увидеть мальчика, который гибкой кошкой скользнул из палатки на улицу. На все лады костеря неугомонного ребёнка, Люк выполз из палатки, зябко кутаясь в свой спальник. Собирался было разразиться гневной тирадой, и застыл, потрясённый увиденной картиной.
Звёзды сияли совсем недалеко от земли, так как бывает только южной чёрной ночью. Низкое-низкое небо, непроглядная чернота, и звёзды. Кажется, протяни руку - дотронешься. Что мальчик и делал, протягивал вверх свои тонкие длинные руки и негромко переливчато смеялся. Бог его знает, чему он радовался на этот раз. Люк полюбовался тонким силуэтом, будто нарисованным стремительным росчерком гусиного пера, тоже протянул вперёд руку, поддавшись секундной слабости, но тут же отдёрнул руку обратно, подошёл к Томочке и непререкаемым тоном сказал: "Немедленно спать". Мальчик повернул к нему сияющее лицо, близко-близко заглянул в глаза и снова рассмеялся.
- Звёздное небо над головой, - объяснил он и широко повёл рукой, показывая всё это небо, все эти сияющие звёзды.
- И нравственный закон внутри нас, - едва слышно отозвался Люк, снял с плеч спальник, закутал в него мальчика, сгрёб в охапку и осторожно подтолкнул в сторону палатки. Мальчик послушно вернулся в их временное жилище, улёгся поудобнее и снова чему-то радостно засмеялся.
- Спи, завтра будет новый несомненно добрый день, - пообещал Люк, поплотнее укутал мальчика одеялом, невесомо погладил по голове и тоже улёгся спать.
Весь остаток ночи, до самого утра ему снился мальчик, который стоял среди звёзд, вскидывал тонкие руки и счастливо смеялся. Звёзды отвечали ему ярким добрым сиянием.
Проснулся Люк полностью отдохнувшим и готовым к новому трудному дню. Трудному, но несомненно доброму, теперь он и сам в это верил.