"у кого-то богатый внутренний мир, а у меня богатая внутренняя война"
О Томме, части многочисленного семейства Хемсвортов, несостоявшейся миссис Х, немного про Тильду и упоминание Э. Броуди
И нет, мне не стыдно
Мне хорошо
Не знаю, прилично ли так делать
Отколупала не мои работы (а они были прекрасны, особенно про воина ФБ, серьезно)
Оставила свою графомань
В принципе, можно было запилить отдельными постами, но
а) к чему плодить посты
б) оформление же
Да, баннеры тоже оставила
Ну вот как-то так
И нет, мне не стыдно
Мне хорошо
Не знаю, прилично ли так делать
Отколупала не мои работы (а они были прекрасны, особенно про воина ФБ, серьезно)
Оставила свою графомань
В принципе, можно было запилить отдельными постами, но
а) к чему плодить посты
б) оформление же
Да, баннеры тоже оставила
Ну вот как-то так
24.07.2014 в 18:43
Пишет fandom Hiddleston 2014:fandom Hiddleston 2014. Драбблы От G до PG-13
Название: В его венах течёт самая благородная кровь
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 954 слова
Пейринг/Персонажи: Том Хиддлстон, Крис Хемсворт
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды Крис Хемсворт узнал тщательно оберегаемую тайну Тома Хиддлстона, но ведь на то и нужны друзья, чтобы знать и хранить тайны друг друга
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "В его венах течёт самая благородная кровь"
Они напали неожиданно. Впрочем, к такому никогда нельзя быть готовым. И хоть сначала матушка с отцом, а потом и старший наставник Кеннет предупреждали его, что не весь мир настроен к нему дружелюбно, что бывают опасности, Том то ли не верил, то ли не хотел верить.
Он сам не заметил, как забрёл в этот район. Поздний вечер, темнота, в ушах наушники с лёгкой джазовой музыкой, на лице – задумчивая улыбка, на ногах – дорогие ботинки, а карман джинсов слишком явно оттопыривается: скорее всего, там пухлый бумажник – идеальная жертва.
Трое крепких парней преградили Тому дорогу, а четвёртый встал сзади, отрезая пути к отступлению.
– Куда торопишься, такой красивый? – ехидно спросил один из них, а оставшиеся двое просто сосредоточенно ударили кулаками с двух сторон. Удары пришлись куда-то под рёбра, в глазах потемнело, и Том безвольно осел на землю. Парни действовали быстро и слаженно, сняли ботинки, выдернули из ушей наушники, из кармана – дорогущий плеер, а из другого кармана – бумажник.
Том молчал, не кричал, не пытался звать на помощь или спорить, только тяжело дышал и прикрывал голову скрещенными руками. Вот это парням и не понравилось, тот первый крепко схватил Тома за затылок и несколько раз приложил лицом об асфальт. Остальные выкрикивали что-то одобрительное, слова сливались и путались, Том ничего не различал и не понимал.
Парни для порядка ещё несколько раз пнули распластавшегося на земле Тома и, наконец, убрались. А он думал о том, как глупо попал, о том, что завтра надо с утра быть на съёмочной площадке, о том, что всё тело невыносимо болит, и больно даже в тех частях тела, о которых он никогда не задумывался, и он будет лежать здесь, и никто его не найдёт, не придёт на помощь, никто и никогда. Никогда…
Том услышал чьи-то торопливые тяжёлые шаги и встревоженный голос, который звал его по имени.
– Я здесь, – хотел сказать он, но получилось только слабо замычать.
Впрочем, Крис его услышал. Конечно, это был Крис, кто же ещё? Том не удивился ни тому, что он пришёл так вовремя, ни тому, что он вообще потащился в этот опасный квартал.
Хэмсворт опустился на землю рядом с другом, быстро, но очень бережно и аккуратно ощупал его голову и рёбра, проверяя, всё ли цело, нет ли переломов, так же мягко и осторожно поднял его на ноги и просто сказал: «Пойдём»
Том был бы и не против пойти, но ноги совершенно не слушались, а ещё, кажется снова… Он дотронулся до разбитого носа, провёл рукой и почувствовал на пальцах маленькие липкие сгустки… Чёрт, так и есть.
Отвернулся от Криса, снова в беспомощном жесте закрыл голову скрещенными руками, чтобы тот не увидел.
– Что такое, Том? – мягко спросил Крис. – Ты боишься меня? Почему? – бережно убрал руки Хиддлстона, посветил на него дисплеем мобильника и хотел вытереть кровь.
– Чёрт! Что это? – потрясённо спросил Крис, а Том только шумно вздохнул, съёжился и попытался снова закрыть лицо.
Крис бережно, но настойчиво убрал его руки, неверяще провёл пальцем около разбитого носа и ошалело уставился на свой палец. Он был перемазан кровью, но она оказалось какой-то слишком густой, слишком яркой. Крис выругался и удивлённо моргнул, но его видение никуда не пропало, на его пальце в лужице кровоподтёка шевелилось несколько крошечных, просто микроскопических щенков. Один уже умер от соприкосновения с холодным воздухом, но остальные продолжали извиваться, и Крис был уверен, что они скулили, просто он этого не слышал.
– У меня иногда бывает, я не знаю как. Они в крови, – едва слышно прошептал Том и посмотрел на друга с истинной мукой.
– Как же ты с этим живёшь? – Хэмсворт ошалело покачал головой, пытаясь уложить в своём сознании увиденное, а потом подумал, что это безумно глупый вопрос. Он ещё никогда, кажется, не спрашивал глупее. Как он живёт с этим. Такие в сущности мелочи, а как он живёт со всем остальным, с детским удивлением в огромных глазах, с доверием и любовью ко всему миру, с желанием подарить радость всем людям на Земле, с восприятием чужой боли как своей собственной – как же с этим-то справляется?
– Кто ещё об этом знает? – деловито спросил Крис, а сам уже искал по карманам коробок спичек, помнил, что у него был, может, если положить туда этих крошечных щенят, их ещё удастся выходить.
– Мама и Кеннет Брана, – тихо ответил Хиддлстон. – Кеннет увидел случайно, ещё когда мы снимались в «Волландере» у меня был неудачный дубль, я падал без страховки, ударился и разбил нос. Он увидел, но никто больше не заметил, он тогда спрятал меня от всех и очень ругался, я сначала не понял почему, а теперь думаю, что он за меня боялся.
– Конечно, боялся, – проворчал Крис, а сам нашёл наконец в кармане коробок, вытряхнул из него спички, аккуратно сложил носовой платок и переложил щенков со своего пальца в этот коробок. Потом бережно собрал всех щенят с лица друга и отправил к остальным.
– Мы их выходим, – пообещал Крис, тепло улыбнулся и сжал пальцы Тома. Потом, чертыхаясь, стёр рукавом кровь у него из под носа и снова повторил: «Пойдём»
Том послушно кивнул, попытался сделать шаг, но ноги не слушались, и он посмотрел на друга, искренне чувствуя себя виноватым.
Крис вздохнул, положил коробок с щенятами в карман куртки и просто посадил Тома на спину, совсем как в детстве, когда катал так младшего братишку. Хиддлстон доверчиво прижался к его широкой спине, вцепился всеми четырьмя конечностями, и Крис направился в сторону стоянки их трейлеров.
Он шёл достаточно медленно, старался лишний раз не трясти и не тревожить свою драгоценную ношу, а потом совсем замедлил шаг, что-то вспомнив.
– Том, ты ведь просил меня ударить тебя по-настоящему, когда мы репетировали.
– Да, – беспечно улыбнулся Том, и Крис спиной почувствовал эту улыбку. – Ты не бойся, мне не больно, а если и будет больно, я потерплю.
– А как же щенята?
– Они появляются не всегда, Если меня ударит близкий и любимый человек, будет просто кровь.
– А я значит любимый? – саркастически спросил Крис, но это чудовище ничего не ответило, только тепло, нежно и самую капельку смущенно дохнуло ему в затылок.
Название: Ну и кто здесь извращённый?!
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 499 слов
Пейринг/Персонажи: Крис Хемсворт, Эльза Патаки, Том Хиддлстон
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Ну и кто здесь извращённый?!"
– Зачем ты написала: «Мы с Крисом посмеялись»? Это ведь неправда, – он заглядывает жене через плечо, читает текст с её планшета и хмурится.
Эльза вздыхает, ставит точку и выкладывает запись в свой блог. Оборачивается к Крису, торопливо целует его куда-то в висок и подходит к кроватки Индии. Дочка спит. Эльза поправляет одеялко, смотрит на близнецов, проверяет, всё ли у них в порядке, и возвращается к мужу.
– Потому что так звучит приличнее, – спокойно отвечает она. Научилась спокойствию за время совместной жизни. И терпению почти научилась. Вот именно, почти. В сердцах разбитая об пол чашка, тарелка, полетевшая в сторону Криса (он мастерски и как-то даже красиво увернулся) – это всё мелочи, по сравнению с тем, какая буря творилась у неё внутри.
– Ты всё ещё сердишься? – спрашивает Крис, и Эльза даже улыбается. А он ведь тоже очень многому научился: вопросы правильные задавать, да и действовать не так топорно, как делал это раньше.
– Немного, – мягко отвечает она и снова целует мужа.
Идиллию прервало появление Тома Хиддлстона. Он влетел, как обычно сияющий, что-то заговорил ещё с порога, но вовремя заткнулся и перестал шуметь, увидев предостерегающий знак Криса: дети спят, не надо их будить, и так с трудом уложили.
Том подошёл к кроватки Индии, полюбовался на неё, как-то по-своему поправил одеялко, а потом увидел планшет, который Эльза забыла на журнальном столике. Так и не выключила, оставила на странице своего блога.
Хиддлстон бегло прочитал её запись, засмеялся негромко и одобрительно поднял вверх большой палец, а Криса посетило озарение. Может, он и не всегда быстро соображал и отличался некоторым тугодумием, но только не в тех случаях, когда дело касалось Тома.
– Это ты написал статью, – прошипел Крис, и в его голосе не было вопросительных интонаций, он был почти уверен.
– Я написал, – не стал отпираться Том, – А ведь хорошо получилось?
– Ты идиот? – на удивление спокойно и даже почти дружелюбно спросила Эльза, а Крис ничего не сказал, только посмотрел вопросительно.
– Я просто хотел показать, что ты очень очень красивая, а Крис – самый лучший отец, – светло улыбнулся Том, – Разве это плохо?
Эльза мысленно сосчитала до десяти. Потом до двадцати одного. Пару раз глубоко вздохнула и нашла в себе силы ответить Тому, что ничего плохого в этом нет, подумаешь какие мелочи, действительно.
– Я бы поспорила с тем, что «Playboy» извращённый журнал, но понимаю, что это бесполезно, – добавила она, подумав.
Но Крис и Том её уже не слушали, они направились в сторону кухни, и Эльза подозревала, что сейчас они достанут из мини-бара бутылку виски, припрятанную до более торжественного случая. Ну и шут бы с ними, пусть пьют.
Она вздохнула, взяла планшет и зачем-то перечитала статью. Она красивая, Крис – лучший отец, а Индия заслуживает лучшего…
Эльза вспомнила взгляд Тома, которым он смотрел на малышку, вспомнила все подарки, которыми он заваливал девочку с самого рождения, вспомнила ту мечтательность, которая появлялась в глазах Хиддлстона, когда он говорил что-нибудь про Индию.
Эльзу, случалось, тоже посещали озарения. «Ну и кто здесь ещё извращённый», – устало подумала Эльза, но решила, что пока не будет беспокоиться. Всё-таки в запасе ещё есть время, лет восемнадцать, как минимум, а там уже можно будет начинать волноваться.
Название: Знакомство на съёмочной площадке
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 978 слов
Пейринг/Персонажи: Том Хиддлстон, Тильда Суинтон, Джим Джармуш и немного Люк
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Знакомство на съёмочной площадке"
Сначала Джармуш сказал им просто пообщаться. Как истинные британцы они поговорили о погоде, о большом теннисе и ежегодных лошадиных бегах.
Так они примеривались друг к другу несколько дней, Том начинал раскрываться и доверяться всё больше, говорил уже не только про обожаемого Шекспира и не менее обожаемого сэра Кеннета Брану, но и про себя, про семью и друзей, даже что-то про детство рассказывал. Тильда слушала вполуха и, честно говоря, боялась всяких слезливых сентиментальных историй, всей этой «дэвидкопперфилдовской мути», как метко сказал много лет назад Сэлинджер. Но, слава всему святому, обошлось. Том рассказывал что-то про своих сестёр, про то, как они ставили спектакль про Питера Пэна, и ему надо было нырять в бассейн. Рассказал и про то, как заблудился в лесу и плакал, только скомкано как-то рассказал, Тильда так и не поняла, чего он в этот лес потащился и как умудрился заблудиться в трёх соснах. Впрочем, её это всё мало интересовало, конечно.
Несколько раз на съёмочную площадку приходил Люк. Он о чём-то разговаривал с Джармушем, коротко, но очень тепло улыбался Тому и доставал для него из своего стильного кожаного портфеля термос с супом. Тильда первый раз глазам не поверила, но термос и правда был: нелепый и почему-то, казалось, неуместный на съёмочной площадке, слишком домашний, слишком напоминающий об уюте.
– Словно заботливая жёнушка, – отрывисто и зло сказала она тогда Джармушу. Джим в ответ посмотрел на неё как-то чудно, но ничего не сказал, погружённый в свои мысли, только плечами пожал.
Том послушно ел. Аккуратно вытирал губы бумажной салфеткой и не менее аккуратно и старательно мыл потом термос в походном умывальнике и ставил сушиться на подоконник. Благо, погода тогда была солнечной. Всё это почему-то неимоверно раздражало Тильду.
И Том раздражал, и вопросы его дурацкие раздражали неимоверно. «А расскажи про своё детство? А про отца? Ты его любила? А твои близнецы тебя любят так же, как ты любила отца, или всё-таки по-другому? А как думаешь, у Криса могли бы когда-нибудь родиться близнецы?»
Тильда рассказывала неохотно. Отца она любила, гордится тем, что на него похожа, близнецы у неё самостоятельные, если её и любят, ей не рассказывают, ну а почему бы и нет, могут, конечно, близнецы у Криса родиться, подумаешь, невидаль какая.
А ещё она иногда рассказывала Тому про Сандро. Про мужа, своего «восхитительного художника» говорить не хотела, а вот про мальчика рассказала. Отчасти для того, чтобы позлить и эпатировать этого несносного Хиддлстона. Старая уловка, она прибегала к ней в многочисленных интервью, иногда шокировала досужих зевак. Людям обычно не нравилось, кривили лица, вспоминали что-то о морали и слишком елейно закатывали глаза, а Тильда усмехалась, довольная эффектом. Впрочем, такая игра быстро надоедала. А вот с Томом вышло по-другому, он слушал с интересом, улыбался непонятно чему этой своей невыносимой слишком светлой, слишком доброй улыбкой.
Иногда Тильде хотелось стереть эту улыбку, заставить эти глаза, сияющие неземным светом, если не погаснуть, то сиять хотя бы чуть приглушённее. Только вот как? Не кулаком же, не оплеухами, в самом деле, стирать этот свет.
А потом внезапно представился случай. Только, как это всегда бывает, уже не вовремя. Тильда, надо сказать, совсем не обрадовалась.
Джим включил, наконец, камеру и предложил им разговаривать уже не просто так, а для записи.
– У меня есть шахматы, – улыбнулся Том. - Люк показывал мне один интересный расклад, почти беспроигрышная комбинация. Сыграем?
Тильда пожала плечами и согласилась. Она, конечно, не разделяла щенячий восторг мальчишки, но лучше уж шахматы, чем эти бесконечные разговоры и вопросы.
Тома она обыграла в несколько ходов, не помогли никакие хитроумные комбинации. Подождала с непонятным садизмом: может, обидится? Но он и на этот раз даже не подумал обижаться или сердиться, опять улыбнулся, все так же невыносимо светло.
Расставил заново фигуры, задумчиво взял в руки коня (он и прошлую партию начал не с пешек, а почему-то с коня, фигуру в руках вертел почти с нежностью, смотрел со странной улыбкой) рассмотрел со всех сторон, поставил обратно и, осторожно подбирая слова, сказал:
– Я должен тебя спросить... Я спрашиваю всех своих партнёрш по съёмочной площадке. Как далеко ты готова зайти? Джим говорил, что хотел включить в фильм откровенную постельную сцену.
– Когда-то я уже слышала что-то подобное, - прошептала Тильда себе под нос. Прошептала очень тихо, почти беззвучно, Том точно ничего не услышал. А она отчего-то очень сильно огорчилась. И от того разозлилась вдвое сильнее, чем следовало бы.
– Молодой человек, ни мои ягодицы, ни грудь не доросли до более или менее стандартных женских размеров, – так же, как и тогда, много уже лет назад, улыбнулась она. - Я всё ещё в процессе становления.
Том захлопал ресницами, смешно приоткрыл рот, посмотрел на неё обиженно. А ведь она добилась, чего хотела, радоваться бы. Исчезла эта отвратительная улыбка, осталось только недоумение, и весь вид его был потерянным и будто виноватым. Но радоваться отчего-то совсем не получалось.
– Я тебя обидел? – осторожно спросил Хиддлстон, снова зачем-то схватил с доски шахматную фигуру, повертел в руках. - Прости, я не хотел, я не должен был так.
– Ну что ты, мальчик, – устало вздохнула Тильда, окончательно поняв, что не рада его потерянности и погасшей улыбке, и с ужасом осознав, что хочет вернуть её обратно. Она засмеялась потому что вспомнила то, о чём Том не знал.
Встав из-за стола и не слушая протестующих криков Джармуша и оператора, она вышла из кадра, подошла к переносному холодильнику, рядом с которым с утра вертелся Люк, оставивший там мороженое для Тома.
– У меня для тебя сюрприз, дорогой, – сладко пропела Тильда. Вернулась, бережно держа эскимо, словно какую-то драгоценность или, на худой конец, хрустальную чашу полную вина.
Том взял мороженое, задумчиво повертел в руках, как до этого шахматную фигуру, поднёс ко рту, лизнул и блаженно улыбнулся.
Невыносимая улыбка и искренняя радость вернулись обратно, и Тильда не призналась бы в этом самой себе, но, кажется, её это больше не раздражало. По крайней мере, не так сильно, как это было раньше.
– А вот это мы включим в фильм, – улыбнувшись, сказал Джим и взъерошил свою и без того дикую шевелюру.
Том засиял ещё невыносимее. Он радовался, что все остались довольны. Да и мороженое было вкусным и так вовремя: Люк придумал очень хороший сюрприз, он это всегда умел.
Название: Я оборотень, а не золотистый ретривер
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 948 слов
Пейринг/Персонажи: Эльза Патаки, Крис Хемсворт, Том Хиддлстон, немного Эдриан Броуди и золотистый ретривер
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Эльза Патаки хотела бы контролировать всё и всех, но Том Хиддлстон does what he wants
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Я оборотень, а не золотистый ретривер"
С детства у Эльзы Патаки было два сокровища: роскошные длинные волосы и золотистый ретривер. Мать помогала ей ухаживать за волосами, учила, каким шампунем или отваром трав их лучше мыть, как расчёсывать, заплетала красивые тяжёлые косы, а в торжественных случаях делала причёски. А брат помогал ухаживать за ретривером: они вместе мыли ему лапы после прогулок в парке или на побережье, обливали водой из шланга, купали пса в огромной ванной, кормили и расчёсывали шерсть.
Потом Эльза выросла и провела множество экспериментов со своими волосами, окрашивала их в разные цвета, заплетала немыслимые причёски, перетягивала, закручивала и мучила роскошную шевелюру. А золотистый ретривер умер. Она долго плакала, но пряталась ото всех, чтобы никто не видел этих слёз. Она хотела быть сильной.
Когда в её жизни появился Эдриан Броуди, она уже давно успокоилась и насчёт волос, и насчёт собаки. Остановилась на одном цвете, стала снова мыть их отварами целебных трав, вспомнила мамины советы. И собаку они с Эдрианом завели, конечно – золотистого ретривера.
Эльза иногда ворожила, чувствовала внутри себя какую-то силу, присущую, на самом деле, всем женщинам. Прислушивалась к потаённым глубинам своего существа, садилась в спальне перед зеркалом, зажигала свечу, расчёсывала волосы, и тогда начинало колдовство. Об этом она помнила ещё из детской сказки про Кошку, которая гуляла сама по себе: Женщина распускала волосы и начинала колдовать. Вот и Эльза понемногу ворожила. Чтобы всё складывалось удачно, чтобы Эдриан получал новые интересные роли, чтобы никто из них не болел и даже не простужался и чтобы золотистый ретривер её слушался.
А потом они с Эдрианом расстались. Не помог ни замок, ни заверения в любви и верности, ни даже золотистый ретривер. Позже собака умерла, и Эльза тогда подумала, что навсегда разучилась ворожить.
Позже она познакомилась с Крисом, тоже на языковых курсах, и, хоть это неприятно напоминало о Броуди, но в новую любовь она окунулась с головой.
Красивый роман и не менее красивая свадьба на побережье, роскошное платье, фотографии для модного журнала и кольцо с датой их свадьбы, которое она надела Крису на палец.
Том Хиддлстон появился в жизни Криса как-то очень незапланированно. Впрочем, разве подвластна каким бы то ни было планам та лавина смеха, радости, любви и самой настоящей жизни, которую обрушил на них этот странный смешной англичанин. Эльза пыталась контролировать, хотела и здесь быть главной, но с досадой понимала, что это не удаётся. Том не подчинялся никаким правилам, он просто их не видел. «Я делаю, что хочу», - говорил экранный Локи, а Том ничего даже не говорил, просто делал.
Эльза не вовремя и не к месту вспоминала своего золотистого ретривера. Это было неудивительно, ведь Том и сам признавал своё сходство с этой собакой. Том подчинялся Крису, и Эльза удивлялась себе самой, ненавидела себя за эти мысли, но понимала, что ревнует. Контролировать Тома не получалось, не помогали ни хитрые женские уловки, ни обворожительные улыбки, ни даже ворожба, к которой от отчаянья вернулась Эльза.
Когда она забеременела, Крис и Том только что ритуальные пляски вокруг неё не устраивали, наперебой оказывали различные знаки внимания, приносили цветы, водили гулять в парк и дышать свежим воздухом, приносили фрукты и собственноручно выжимали жутко полезный (и жутко же невкусный) сок из шпината, мгновенно исполняли малейшие её прихоти и капризы. Только вот Эльза понимала, что Крис увивается вокруг неё, а Том то ли вокруг Криса, то ли вокруг ещё не родившегося малыша. Кто его разберёт, этого странного Тома. А на её живот он смотрел с обожанием, постоянно пытался погладить, разговаривал, включал плеер и прикладывал к животу наушник. Было чертовски обидно и завидно, хотелось безраздельного внимания только к своей сиятельной персоне. Эльза зарывалась в подушку и прятала в ней злые слёзы, Крис волновался, думал жене тяжело в последний месяц беременности, мягко брал за руку, нежно заглядывал в глаза и спрашивал, что он ещё может сделать, чтобы Эльза не плакала? И жена знала, что он всё что угодно сделает, наизнанку вывернется, а сделает. Только этого было мало, хотелось безраздельной власти не только над Крисом, но и над Томом. Не делить Хиддлстона ни с мужем, ни с младенцем.
Премьера «Мстителей» и красная дорожка окончательно вывели из себя Эльзу. Да, она вымученно улыбалась публике, шутила и смеялась, позировала на камеру, позволяя Тому гладить живот, и снова о чём-то с ним разговаривала. А сама ненавидела в тот момент и толпу журналистов, и огромный живот, и даже почему-то Тома.
Когда родилась малышка, стало не до ненависти, вся злость ушла, сердце затопила бесконечная нежность, любовь и радость. Эльза думала иногда – может до этого она и не жила вовсе? Вглядывалась в родные черты дочери, легонько щекотала животик, целовала атласную пяточку и понимала, что она теперь самая счастливая, ей не надо контролировать всех, ей не надо абсолютной власти, в её руках – средоточие жизни.
А потом приехал Том, и снова волной накатила дикая и страшная ненависть. Раздражал его заразительный смех, лучики морщинок в углах глаз от этой вечной идиотской улыбки, бесили странно тонкие пальцы, то, как он барабанил в задумчивости по подбородку, по столу, по плечу Криса или когда этими же пальцами ловко и умело пеленал малышку или менял подгузник. Ненависть затмевала разум, и невыносимыми представлялись его глупые идеи, его мечты накормить всех голодных и облагодетельствовать всех нуждающихся, его странная тоска по мирам в капле росы.
Эльза остригла роскошные волосы, высветлила их безжалостно и почувствовала странное удовлетворение. Вечером перед сном села в спальне перед зеркалом, зажгла свечу и тряхнула короткими волосами.
Индия сопела в своей кроватке, на стене в свете свечи плясали причудливые тени, а в спальню удивительно робко вошёл притихший Том. Он подошёл к колыбельке, склонился над ней, рассматривая малышку, но Эльза не чувствовала больше никакой злости или ненависти. Почему-то вспомнился золотистый ретривер, а ведь он, пожалуй, стал бы хорошим другом и Крису, и её малышке, и она не злилась бы на него. Так отчего же она злится на Тома? Так ей открылась истина, и это было Первое в мире Колдовство, первая Волшебная Песня.
Название: Всё будет хорошо
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 400 слов
Пейринг/Персонажи: Том Хиддлстон, Майли Сайрус
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Том Хиддлстон не только талантливый актёр, но и хороший психолог
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Всё будет хорошо"
– Тебе будет хорошо, очень хорошо, я обещаю. Тебе понравится, – жарко шепчет она, одной рукой пытается залезть под рубашку, а другой умело и привычно тянется к молнии на джинсах. За рубашку Том не волнуется – слишком в облипку, так просто под неё не забраться даже этим тонким проворным пальчикам. А вот джинсы расстегнуть проще. Он хрипло и часто дышит, в бесполезной попытке защититься сводит ноги и жалобно просит: «Не надо»
– Почему, глупый? – насмешливо спрашивает Майли, развратно облизывается и, оставив бесполезную попытку запустить руку под рубашку и приласкать затвердевшие соски, переключает всё свое внимание на джинсы. Опускается на колени, справляется наконец с застёжкой и видит простые хлопковые трусы. Если бы она была старше, это показалось бы ей милым, но она только презрительно фыркает и говорит: «От этой гадости надо избавиться». И в этих словах нет сексуального подтекста, ей правда не нравится.
– Перестань, – решительно говорит Том, отрывает от себя жадные нетерпеливые руки девушки, отодвигается на безопасное расстояние, торопливо застёгивает джинсы, приводит себя в порядок.
– Хватит, Майли, так нельзя.
– Но почему? – спрашивает она, и в её голосе сквозит ярость. Том не понимает, отчего. Отобрали игрушку? Отказали, а значит, объявили непривлекательной?
– Так неправильно, – уточняет он, но это, конечно, так себе объяснение, он и сам это понимает. - Да я же тебе в отцы гожусь.
– Идиот! – взрывается Майли. – Мой папа лучше, в сто раз лучше, а я бы тебя такого на порог дома не пустила, ублюдок.
На её ресницах вспыхивают злые слезинки, а Том широко улыбается – он оказался прав, он так и думал, маленькая ещё, совсем наивная малышка.
Он бережно поднимает её с пола, ставит на ноги, обнимает, прижимает к себе изо всех сил.
–Ты же хорошая девочка, – шепчет он ей в ухо и тычется носом в прядки крашеных волос. – Ты хорошая, ты добрая, зачем же ты так?
В его голосе боль, и Майли это слышит. А ещё она слышит сопереживание. И искренность. Майли думает, что этому голосу можно верить и доверяться.
– Я хотела позлить этого сукина сына, – невнятно говорит она куда-то в плечо Тому. – Не Лиама, так хотя бы его ненаглядного брата, он бы очень обиделся, а я бы посмеялась. Она истерически всхлипывает и сильнее, сильнее, ещё сильнее вжимается в Тома.
– Прости, – выдыхает она совсем беззвучно, он скорее угадывает, чем слышит это слово.
И тогда он думает, что не всё ещё потеряно. Улыбается и ласково гладит по голове глупую девочку, обещает себе, что теперь он обязательно будет её защищать, пусть даже от неё самой. Если это потребуется.
URL записиСписок работ
В его венах течёт самая благородная кровь
Ну и кто здесь извращённый?!
Знакомство на съёмочной площадке
Я оборотень, а не золотистый ретривер
Всё будет хорошо
В его венах течёт самая благородная кровь
Ну и кто здесь извращённый?!
Знакомство на съёмочной площадке
Я оборотень, а не золотистый ретривер
Всё будет хорошо
Название: В его венах течёт самая благородная кровь
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 954 слова
Пейринг/Персонажи: Том Хиддлстон, Крис Хемсворт
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды Крис Хемсворт узнал тщательно оберегаемую тайну Тома Хиддлстона, но ведь на то и нужны друзья, чтобы знать и хранить тайны друг друга
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "В его венах течёт самая благородная кровь"
Он сам не заметил, как забрёл в этот район. Поздний вечер, темнота, в ушах наушники с лёгкой джазовой музыкой, на лице – задумчивая улыбка, на ногах – дорогие ботинки, а карман джинсов слишком явно оттопыривается: скорее всего, там пухлый бумажник – идеальная жертва.
Трое крепких парней преградили Тому дорогу, а четвёртый встал сзади, отрезая пути к отступлению.
– Куда торопишься, такой красивый? – ехидно спросил один из них, а оставшиеся двое просто сосредоточенно ударили кулаками с двух сторон. Удары пришлись куда-то под рёбра, в глазах потемнело, и Том безвольно осел на землю. Парни действовали быстро и слаженно, сняли ботинки, выдернули из ушей наушники, из кармана – дорогущий плеер, а из другого кармана – бумажник.
Том молчал, не кричал, не пытался звать на помощь или спорить, только тяжело дышал и прикрывал голову скрещенными руками. Вот это парням и не понравилось, тот первый крепко схватил Тома за затылок и несколько раз приложил лицом об асфальт. Остальные выкрикивали что-то одобрительное, слова сливались и путались, Том ничего не различал и не понимал.
Парни для порядка ещё несколько раз пнули распластавшегося на земле Тома и, наконец, убрались. А он думал о том, как глупо попал, о том, что завтра надо с утра быть на съёмочной площадке, о том, что всё тело невыносимо болит, и больно даже в тех частях тела, о которых он никогда не задумывался, и он будет лежать здесь, и никто его не найдёт, не придёт на помощь, никто и никогда. Никогда…
Том услышал чьи-то торопливые тяжёлые шаги и встревоженный голос, который звал его по имени.
– Я здесь, – хотел сказать он, но получилось только слабо замычать.
Впрочем, Крис его услышал. Конечно, это был Крис, кто же ещё? Том не удивился ни тому, что он пришёл так вовремя, ни тому, что он вообще потащился в этот опасный квартал.
Хэмсворт опустился на землю рядом с другом, быстро, но очень бережно и аккуратно ощупал его голову и рёбра, проверяя, всё ли цело, нет ли переломов, так же мягко и осторожно поднял его на ноги и просто сказал: «Пойдём»
Том был бы и не против пойти, но ноги совершенно не слушались, а ещё, кажется снова… Он дотронулся до разбитого носа, провёл рукой и почувствовал на пальцах маленькие липкие сгустки… Чёрт, так и есть.
Отвернулся от Криса, снова в беспомощном жесте закрыл голову скрещенными руками, чтобы тот не увидел.
– Что такое, Том? – мягко спросил Крис. – Ты боишься меня? Почему? – бережно убрал руки Хиддлстона, посветил на него дисплеем мобильника и хотел вытереть кровь.
– Чёрт! Что это? – потрясённо спросил Крис, а Том только шумно вздохнул, съёжился и попытался снова закрыть лицо.
Крис бережно, но настойчиво убрал его руки, неверяще провёл пальцем около разбитого носа и ошалело уставился на свой палец. Он был перемазан кровью, но она оказалось какой-то слишком густой, слишком яркой. Крис выругался и удивлённо моргнул, но его видение никуда не пропало, на его пальце в лужице кровоподтёка шевелилось несколько крошечных, просто микроскопических щенков. Один уже умер от соприкосновения с холодным воздухом, но остальные продолжали извиваться, и Крис был уверен, что они скулили, просто он этого не слышал.
– У меня иногда бывает, я не знаю как. Они в крови, – едва слышно прошептал Том и посмотрел на друга с истинной мукой.
– Как же ты с этим живёшь? – Хэмсворт ошалело покачал головой, пытаясь уложить в своём сознании увиденное, а потом подумал, что это безумно глупый вопрос. Он ещё никогда, кажется, не спрашивал глупее. Как он живёт с этим. Такие в сущности мелочи, а как он живёт со всем остальным, с детским удивлением в огромных глазах, с доверием и любовью ко всему миру, с желанием подарить радость всем людям на Земле, с восприятием чужой боли как своей собственной – как же с этим-то справляется?
– Кто ещё об этом знает? – деловито спросил Крис, а сам уже искал по карманам коробок спичек, помнил, что у него был, может, если положить туда этих крошечных щенят, их ещё удастся выходить.
– Мама и Кеннет Брана, – тихо ответил Хиддлстон. – Кеннет увидел случайно, ещё когда мы снимались в «Волландере» у меня был неудачный дубль, я падал без страховки, ударился и разбил нос. Он увидел, но никто больше не заметил, он тогда спрятал меня от всех и очень ругался, я сначала не понял почему, а теперь думаю, что он за меня боялся.
– Конечно, боялся, – проворчал Крис, а сам нашёл наконец в кармане коробок, вытряхнул из него спички, аккуратно сложил носовой платок и переложил щенков со своего пальца в этот коробок. Потом бережно собрал всех щенят с лица друга и отправил к остальным.
– Мы их выходим, – пообещал Крис, тепло улыбнулся и сжал пальцы Тома. Потом, чертыхаясь, стёр рукавом кровь у него из под носа и снова повторил: «Пойдём»
Том послушно кивнул, попытался сделать шаг, но ноги не слушались, и он посмотрел на друга, искренне чувствуя себя виноватым.
Крис вздохнул, положил коробок с щенятами в карман куртки и просто посадил Тома на спину, совсем как в детстве, когда катал так младшего братишку. Хиддлстон доверчиво прижался к его широкой спине, вцепился всеми четырьмя конечностями, и Крис направился в сторону стоянки их трейлеров.
Он шёл достаточно медленно, старался лишний раз не трясти и не тревожить свою драгоценную ношу, а потом совсем замедлил шаг, что-то вспомнив.
– Том, ты ведь просил меня ударить тебя по-настоящему, когда мы репетировали.
– Да, – беспечно улыбнулся Том, и Крис спиной почувствовал эту улыбку. – Ты не бойся, мне не больно, а если и будет больно, я потерплю.
– А как же щенята?
– Они появляются не всегда, Если меня ударит близкий и любимый человек, будет просто кровь.
– А я значит любимый? – саркастически спросил Крис, но это чудовище ничего не ответило, только тепло, нежно и самую капельку смущенно дохнуло ему в затылок.
Название: Ну и кто здесь извращённый?!
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 499 слов
Пейринг/Персонажи: Крис Хемсворт, Эльза Патаки, Том Хиддлстон
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Ну и кто здесь извращённый?!"
Эльза вздыхает, ставит точку и выкладывает запись в свой блог. Оборачивается к Крису, торопливо целует его куда-то в висок и подходит к кроватки Индии. Дочка спит. Эльза поправляет одеялко, смотрит на близнецов, проверяет, всё ли у них в порядке, и возвращается к мужу.
– Потому что так звучит приличнее, – спокойно отвечает она. Научилась спокойствию за время совместной жизни. И терпению почти научилась. Вот именно, почти. В сердцах разбитая об пол чашка, тарелка, полетевшая в сторону Криса (он мастерски и как-то даже красиво увернулся) – это всё мелочи, по сравнению с тем, какая буря творилась у неё внутри.
– Ты всё ещё сердишься? – спрашивает Крис, и Эльза даже улыбается. А он ведь тоже очень многому научился: вопросы правильные задавать, да и действовать не так топорно, как делал это раньше.
– Немного, – мягко отвечает она и снова целует мужа.
Идиллию прервало появление Тома Хиддлстона. Он влетел, как обычно сияющий, что-то заговорил ещё с порога, но вовремя заткнулся и перестал шуметь, увидев предостерегающий знак Криса: дети спят, не надо их будить, и так с трудом уложили.
Том подошёл к кроватки Индии, полюбовался на неё, как-то по-своему поправил одеялко, а потом увидел планшет, который Эльза забыла на журнальном столике. Так и не выключила, оставила на странице своего блога.
Хиддлстон бегло прочитал её запись, засмеялся негромко и одобрительно поднял вверх большой палец, а Криса посетило озарение. Может, он и не всегда быстро соображал и отличался некоторым тугодумием, но только не в тех случаях, когда дело касалось Тома.
– Это ты написал статью, – прошипел Крис, и в его голосе не было вопросительных интонаций, он был почти уверен.
– Я написал, – не стал отпираться Том, – А ведь хорошо получилось?
– Ты идиот? – на удивление спокойно и даже почти дружелюбно спросила Эльза, а Крис ничего не сказал, только посмотрел вопросительно.
– Я просто хотел показать, что ты очень очень красивая, а Крис – самый лучший отец, – светло улыбнулся Том, – Разве это плохо?
Эльза мысленно сосчитала до десяти. Потом до двадцати одного. Пару раз глубоко вздохнула и нашла в себе силы ответить Тому, что ничего плохого в этом нет, подумаешь какие мелочи, действительно.
– Я бы поспорила с тем, что «Playboy» извращённый журнал, но понимаю, что это бесполезно, – добавила она, подумав.
Но Крис и Том её уже не слушали, они направились в сторону кухни, и Эльза подозревала, что сейчас они достанут из мини-бара бутылку виски, припрятанную до более торжественного случая. Ну и шут бы с ними, пусть пьют.
Она вздохнула, взяла планшет и зачем-то перечитала статью. Она красивая, Крис – лучший отец, а Индия заслуживает лучшего…
Эльза вспомнила взгляд Тома, которым он смотрел на малышку, вспомнила все подарки, которыми он заваливал девочку с самого рождения, вспомнила ту мечтательность, которая появлялась в глазах Хиддлстона, когда он говорил что-нибудь про Индию.
Эльзу, случалось, тоже посещали озарения. «Ну и кто здесь ещё извращённый», – устало подумала Эльза, но решила, что пока не будет беспокоиться. Всё-таки в запасе ещё есть время, лет восемнадцать, как минимум, а там уже можно будет начинать волноваться.
Название: Знакомство на съёмочной площадке
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 978 слов
Пейринг/Персонажи: Том Хиддлстон, Тильда Суинтон, Джим Джармуш и немного Люк
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Знакомство на съёмочной площадке"
Так они примеривались друг к другу несколько дней, Том начинал раскрываться и доверяться всё больше, говорил уже не только про обожаемого Шекспира и не менее обожаемого сэра Кеннета Брану, но и про себя, про семью и друзей, даже что-то про детство рассказывал. Тильда слушала вполуха и, честно говоря, боялась всяких слезливых сентиментальных историй, всей этой «дэвидкопперфилдовской мути», как метко сказал много лет назад Сэлинджер. Но, слава всему святому, обошлось. Том рассказывал что-то про своих сестёр, про то, как они ставили спектакль про Питера Пэна, и ему надо было нырять в бассейн. Рассказал и про то, как заблудился в лесу и плакал, только скомкано как-то рассказал, Тильда так и не поняла, чего он в этот лес потащился и как умудрился заблудиться в трёх соснах. Впрочем, её это всё мало интересовало, конечно.
Несколько раз на съёмочную площадку приходил Люк. Он о чём-то разговаривал с Джармушем, коротко, но очень тепло улыбался Тому и доставал для него из своего стильного кожаного портфеля термос с супом. Тильда первый раз глазам не поверила, но термос и правда был: нелепый и почему-то, казалось, неуместный на съёмочной площадке, слишком домашний, слишком напоминающий об уюте.
– Словно заботливая жёнушка, – отрывисто и зло сказала она тогда Джармушу. Джим в ответ посмотрел на неё как-то чудно, но ничего не сказал, погружённый в свои мысли, только плечами пожал.
Том послушно ел. Аккуратно вытирал губы бумажной салфеткой и не менее аккуратно и старательно мыл потом термос в походном умывальнике и ставил сушиться на подоконник. Благо, погода тогда была солнечной. Всё это почему-то неимоверно раздражало Тильду.
И Том раздражал, и вопросы его дурацкие раздражали неимоверно. «А расскажи про своё детство? А про отца? Ты его любила? А твои близнецы тебя любят так же, как ты любила отца, или всё-таки по-другому? А как думаешь, у Криса могли бы когда-нибудь родиться близнецы?»
Тильда рассказывала неохотно. Отца она любила, гордится тем, что на него похожа, близнецы у неё самостоятельные, если её и любят, ей не рассказывают, ну а почему бы и нет, могут, конечно, близнецы у Криса родиться, подумаешь, невидаль какая.
А ещё она иногда рассказывала Тому про Сандро. Про мужа, своего «восхитительного художника» говорить не хотела, а вот про мальчика рассказала. Отчасти для того, чтобы позлить и эпатировать этого несносного Хиддлстона. Старая уловка, она прибегала к ней в многочисленных интервью, иногда шокировала досужих зевак. Людям обычно не нравилось, кривили лица, вспоминали что-то о морали и слишком елейно закатывали глаза, а Тильда усмехалась, довольная эффектом. Впрочем, такая игра быстро надоедала. А вот с Томом вышло по-другому, он слушал с интересом, улыбался непонятно чему этой своей невыносимой слишком светлой, слишком доброй улыбкой.
Иногда Тильде хотелось стереть эту улыбку, заставить эти глаза, сияющие неземным светом, если не погаснуть, то сиять хотя бы чуть приглушённее. Только вот как? Не кулаком же, не оплеухами, в самом деле, стирать этот свет.
А потом внезапно представился случай. Только, как это всегда бывает, уже не вовремя. Тильда, надо сказать, совсем не обрадовалась.
Джим включил, наконец, камеру и предложил им разговаривать уже не просто так, а для записи.
– У меня есть шахматы, – улыбнулся Том. - Люк показывал мне один интересный расклад, почти беспроигрышная комбинация. Сыграем?
Тильда пожала плечами и согласилась. Она, конечно, не разделяла щенячий восторг мальчишки, но лучше уж шахматы, чем эти бесконечные разговоры и вопросы.
Тома она обыграла в несколько ходов, не помогли никакие хитроумные комбинации. Подождала с непонятным садизмом: может, обидится? Но он и на этот раз даже не подумал обижаться или сердиться, опять улыбнулся, все так же невыносимо светло.
Расставил заново фигуры, задумчиво взял в руки коня (он и прошлую партию начал не с пешек, а почему-то с коня, фигуру в руках вертел почти с нежностью, смотрел со странной улыбкой) рассмотрел со всех сторон, поставил обратно и, осторожно подбирая слова, сказал:
– Я должен тебя спросить... Я спрашиваю всех своих партнёрш по съёмочной площадке. Как далеко ты готова зайти? Джим говорил, что хотел включить в фильм откровенную постельную сцену.
– Когда-то я уже слышала что-то подобное, - прошептала Тильда себе под нос. Прошептала очень тихо, почти беззвучно, Том точно ничего не услышал. А она отчего-то очень сильно огорчилась. И от того разозлилась вдвое сильнее, чем следовало бы.
– Молодой человек, ни мои ягодицы, ни грудь не доросли до более или менее стандартных женских размеров, – так же, как и тогда, много уже лет назад, улыбнулась она. - Я всё ещё в процессе становления.
Том захлопал ресницами, смешно приоткрыл рот, посмотрел на неё обиженно. А ведь она добилась, чего хотела, радоваться бы. Исчезла эта отвратительная улыбка, осталось только недоумение, и весь вид его был потерянным и будто виноватым. Но радоваться отчего-то совсем не получалось.
– Я тебя обидел? – осторожно спросил Хиддлстон, снова зачем-то схватил с доски шахматную фигуру, повертел в руках. - Прости, я не хотел, я не должен был так.
– Ну что ты, мальчик, – устало вздохнула Тильда, окончательно поняв, что не рада его потерянности и погасшей улыбке, и с ужасом осознав, что хочет вернуть её обратно. Она засмеялась потому что вспомнила то, о чём Том не знал.
Встав из-за стола и не слушая протестующих криков Джармуша и оператора, она вышла из кадра, подошла к переносному холодильнику, рядом с которым с утра вертелся Люк, оставивший там мороженое для Тома.
– У меня для тебя сюрприз, дорогой, – сладко пропела Тильда. Вернулась, бережно держа эскимо, словно какую-то драгоценность или, на худой конец, хрустальную чашу полную вина.
Том взял мороженое, задумчиво повертел в руках, как до этого шахматную фигуру, поднёс ко рту, лизнул и блаженно улыбнулся.
Невыносимая улыбка и искренняя радость вернулись обратно, и Тильда не призналась бы в этом самой себе, но, кажется, её это больше не раздражало. По крайней мере, не так сильно, как это было раньше.
– А вот это мы включим в фильм, – улыбнувшись, сказал Джим и взъерошил свою и без того дикую шевелюру.
Том засиял ещё невыносимее. Он радовался, что все остались довольны. Да и мороженое было вкусным и так вовремя: Люк придумал очень хороший сюрприз, он это всегда умел.
Название: Я оборотень, а не золотистый ретривер
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 948 слов
Пейринг/Персонажи: Эльза Патаки, Крис Хемсворт, Том Хиддлстон, немного Эдриан Броуди и золотистый ретривер
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Эльза Патаки хотела бы контролировать всё и всех, но Том Хиддлстон does what he wants
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Я оборотень, а не золотистый ретривер"
Потом Эльза выросла и провела множество экспериментов со своими волосами, окрашивала их в разные цвета, заплетала немыслимые причёски, перетягивала, закручивала и мучила роскошную шевелюру. А золотистый ретривер умер. Она долго плакала, но пряталась ото всех, чтобы никто не видел этих слёз. Она хотела быть сильной.
Когда в её жизни появился Эдриан Броуди, она уже давно успокоилась и насчёт волос, и насчёт собаки. Остановилась на одном цвете, стала снова мыть их отварами целебных трав, вспомнила мамины советы. И собаку они с Эдрианом завели, конечно – золотистого ретривера.
Эльза иногда ворожила, чувствовала внутри себя какую-то силу, присущую, на самом деле, всем женщинам. Прислушивалась к потаённым глубинам своего существа, садилась в спальне перед зеркалом, зажигала свечу, расчёсывала волосы, и тогда начинало колдовство. Об этом она помнила ещё из детской сказки про Кошку, которая гуляла сама по себе: Женщина распускала волосы и начинала колдовать. Вот и Эльза понемногу ворожила. Чтобы всё складывалось удачно, чтобы Эдриан получал новые интересные роли, чтобы никто из них не болел и даже не простужался и чтобы золотистый ретривер её слушался.
А потом они с Эдрианом расстались. Не помог ни замок, ни заверения в любви и верности, ни даже золотистый ретривер. Позже собака умерла, и Эльза тогда подумала, что навсегда разучилась ворожить.
Позже она познакомилась с Крисом, тоже на языковых курсах, и, хоть это неприятно напоминало о Броуди, но в новую любовь она окунулась с головой.
Красивый роман и не менее красивая свадьба на побережье, роскошное платье, фотографии для модного журнала и кольцо с датой их свадьбы, которое она надела Крису на палец.
Том Хиддлстон появился в жизни Криса как-то очень незапланированно. Впрочем, разве подвластна каким бы то ни было планам та лавина смеха, радости, любви и самой настоящей жизни, которую обрушил на них этот странный смешной англичанин. Эльза пыталась контролировать, хотела и здесь быть главной, но с досадой понимала, что это не удаётся. Том не подчинялся никаким правилам, он просто их не видел. «Я делаю, что хочу», - говорил экранный Локи, а Том ничего даже не говорил, просто делал.
Эльза не вовремя и не к месту вспоминала своего золотистого ретривера. Это было неудивительно, ведь Том и сам признавал своё сходство с этой собакой. Том подчинялся Крису, и Эльза удивлялась себе самой, ненавидела себя за эти мысли, но понимала, что ревнует. Контролировать Тома не получалось, не помогали ни хитрые женские уловки, ни обворожительные улыбки, ни даже ворожба, к которой от отчаянья вернулась Эльза.
Когда она забеременела, Крис и Том только что ритуальные пляски вокруг неё не устраивали, наперебой оказывали различные знаки внимания, приносили цветы, водили гулять в парк и дышать свежим воздухом, приносили фрукты и собственноручно выжимали жутко полезный (и жутко же невкусный) сок из шпината, мгновенно исполняли малейшие её прихоти и капризы. Только вот Эльза понимала, что Крис увивается вокруг неё, а Том то ли вокруг Криса, то ли вокруг ещё не родившегося малыша. Кто его разберёт, этого странного Тома. А на её живот он смотрел с обожанием, постоянно пытался погладить, разговаривал, включал плеер и прикладывал к животу наушник. Было чертовски обидно и завидно, хотелось безраздельного внимания только к своей сиятельной персоне. Эльза зарывалась в подушку и прятала в ней злые слёзы, Крис волновался, думал жене тяжело в последний месяц беременности, мягко брал за руку, нежно заглядывал в глаза и спрашивал, что он ещё может сделать, чтобы Эльза не плакала? И жена знала, что он всё что угодно сделает, наизнанку вывернется, а сделает. Только этого было мало, хотелось безраздельной власти не только над Крисом, но и над Томом. Не делить Хиддлстона ни с мужем, ни с младенцем.
Премьера «Мстителей» и красная дорожка окончательно вывели из себя Эльзу. Да, она вымученно улыбалась публике, шутила и смеялась, позировала на камеру, позволяя Тому гладить живот, и снова о чём-то с ним разговаривала. А сама ненавидела в тот момент и толпу журналистов, и огромный живот, и даже почему-то Тома.
Когда родилась малышка, стало не до ненависти, вся злость ушла, сердце затопила бесконечная нежность, любовь и радость. Эльза думала иногда – может до этого она и не жила вовсе? Вглядывалась в родные черты дочери, легонько щекотала животик, целовала атласную пяточку и понимала, что она теперь самая счастливая, ей не надо контролировать всех, ей не надо абсолютной власти, в её руках – средоточие жизни.
А потом приехал Том, и снова волной накатила дикая и страшная ненависть. Раздражал его заразительный смех, лучики морщинок в углах глаз от этой вечной идиотской улыбки, бесили странно тонкие пальцы, то, как он барабанил в задумчивости по подбородку, по столу, по плечу Криса или когда этими же пальцами ловко и умело пеленал малышку или менял подгузник. Ненависть затмевала разум, и невыносимыми представлялись его глупые идеи, его мечты накормить всех голодных и облагодетельствовать всех нуждающихся, его странная тоска по мирам в капле росы.
Эльза остригла роскошные волосы, высветлила их безжалостно и почувствовала странное удовлетворение. Вечером перед сном села в спальне перед зеркалом, зажгла свечу и тряхнула короткими волосами.
Индия сопела в своей кроватке, на стене в свете свечи плясали причудливые тени, а в спальню удивительно робко вошёл притихший Том. Он подошёл к колыбельке, склонился над ней, рассматривая малышку, но Эльза не чувствовала больше никакой злости или ненависти. Почему-то вспомнился золотистый ретривер, а ведь он, пожалуй, стал бы хорошим другом и Крису, и её малышке, и она не злилась бы на него. Так отчего же она злится на Тома? Так ей открылась истина, и это было Первое в мире Колдовство, первая Волшебная Песня.
Название: Всё будет хорошо
Автор: fandom Hiddleston 2014
Бета: fandom Hiddleston 2014
Размер: драббл, 400 слов
Пейринг/Персонажи: Том Хиддлстон, Майли Сайрус
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Том Хиддлстон не только талантливый актёр, но и хороший психолог
Для голосования: #. fandom Hiddleston 2014 - "Всё будет хорошо"
– Почему, глупый? – насмешливо спрашивает Майли, развратно облизывается и, оставив бесполезную попытку запустить руку под рубашку и приласкать затвердевшие соски, переключает всё свое внимание на джинсы. Опускается на колени, справляется наконец с застёжкой и видит простые хлопковые трусы. Если бы она была старше, это показалось бы ей милым, но она только презрительно фыркает и говорит: «От этой гадости надо избавиться». И в этих словах нет сексуального подтекста, ей правда не нравится.
– Перестань, – решительно говорит Том, отрывает от себя жадные нетерпеливые руки девушки, отодвигается на безопасное расстояние, торопливо застёгивает джинсы, приводит себя в порядок.
– Хватит, Майли, так нельзя.
– Но почему? – спрашивает она, и в её голосе сквозит ярость. Том не понимает, отчего. Отобрали игрушку? Отказали, а значит, объявили непривлекательной?
– Так неправильно, – уточняет он, но это, конечно, так себе объяснение, он и сам это понимает. - Да я же тебе в отцы гожусь.
– Идиот! – взрывается Майли. – Мой папа лучше, в сто раз лучше, а я бы тебя такого на порог дома не пустила, ублюдок.
На её ресницах вспыхивают злые слезинки, а Том широко улыбается – он оказался прав, он так и думал, маленькая ещё, совсем наивная малышка.
Он бережно поднимает её с пола, ставит на ноги, обнимает, прижимает к себе изо всех сил.
–Ты же хорошая девочка, – шепчет он ей в ухо и тычется носом в прядки крашеных волос. – Ты хорошая, ты добрая, зачем же ты так?
В его голосе боль, и Майли это слышит. А ещё она слышит сопереживание. И искренность. Майли думает, что этому голосу можно верить и доверяться.
– Я хотела позлить этого сукина сына, – невнятно говорит она куда-то в плечо Тому. – Не Лиама, так хотя бы его ненаглядного брата, он бы очень обиделся, а я бы посмеялась. Она истерически всхлипывает и сильнее, сильнее, ещё сильнее вжимается в Тома.
– Прости, – выдыхает она совсем беззвучно, он скорее угадывает, чем слышит это слово.
И тогда он думает, что не всё ещё потеряно. Улыбается и ласково гладит по голове глупую девочку, обещает себе, что теперь он обязательно будет её защищать, пусть даже от неё самой. Если это потребуется.
@темы: а ещё я в неё ем, лытдыбр, буквы, с которыми я играю, ас из асов