авторство  мисси

Живу я как поганка,
а мне летать охота!

Однажды Рейкьявик захворал. Как назло, Люк с Томом уехали в очередную Африку, так что вылечить песика одной сияющей улыбкой или просто отвезти его к грамотному врачу было некому. Хелена с Джонни были на съемках, Мерлин Мэнсон в гастрольном турне, от Дина с Эйданом толку было мало, они сами перепугались, но могли только на цыпочках ходить вокруг собачки и осторожно, одним пальцем, гладить мелко подрагивающее тельце. Кеннет Брана задумчиво выпивал которую рюмку «за здоровье болящего», а Шон Бин, не отставая по части рюмок, естественно как обычно вообще не обращал на это мелкое недоразумение, почему-то называемое собакой, никакого внимания.
Крис ходил по дому с закутанным в самое теплое и мягкое одеяло Рейкьявиком, и дрожал почти так же сильно, как песик. Время от времени он запинался о ноги Ли Пейса, после чего с надеждой взглядывал на сидящего, но тот лишь пожимал плечами с извиняющейся улыбкой – помочь не мог ничем. Тем временем, на улице, словно для поддержания уныния и страданий, разыгрывалась погодная драма: выл ветер, швыряя в оконной стекло редкие оставшиеся на осенних ветках пожухлые листья, барабанил дождь, и постепенно наползала чернота, лишь кое-где расчерченная желтыми всполохами фонарей. Крису, надежному несгибаемому Крису, становилось все страшнее, но он держался изо всех сил, чтобы Рейкьявик не почувствовал этого упаднического настроения и не застрадал совсем. Внезапно хлопнула входная дверь. Хэмсворт резко обернулся, а потому не успел заметить, как на крайне озабоченном последние несколько часов лице Ли Пейса медленно проступила успокоенная улыбка.
Непривычно тихие Дин и Эйдан провели в гостиную мокрого и взъерошенного, но все равно безукоризненного Ричарда. Смахивая с лацканов пиджака невидимые пылинки, он сообщил Крису две новости, одна из которых, как положено, была хорошей, но вторая – плохой. В Лондоне есть ветеринар, специализирующийся как раз на таких собачках, да и вообще сам Хэмсворт мог бы уже давно озаботиться этим и пойти к любому, все лучше, чем разводить тут вселенскую скорбь. Нотация была прервана деликатным покашливанием Ли Пейса, после чего присутствующие услышали новость вторую: Лондон затопило, подземка не работает, на машине не проехать. Крис всем своим видом выразил намерение сию же секунду отправиться в путь пешком, но Ричард остудил его пыл сообщением, что ветеринар живет на другом конце города – Рейкьявик просто не выдержит такой дороги, даже на надежной груди Хэмсворта. Словно в подтверждение этих слов, песик высунул мордочку из одеяльного кокона и тонко, протяжно завыл. В ту же минуту в гостиной распахнулось окно, и ветер швырнул в открывшуюся брешь горсть листьев, воды и заунывного апокалиптического воя. Кеннет Брана вздрогнул и выронил бутылку, а Шон Бин встал, едва слышно спросил что-то у Ли Пейса и отправился на задний двор. Через несколько минут на лужайке перед домом раздалось стрекотание мотора и шум лопастей, а Ли мягко произнес:
- Крис, я советовал бы тебе поторопиться. В конце концов, даже его мужество небезгранично.
Ничего не понимающий Хэмсворт направился к дверям. По дороге Брана сунул ему в карман бутылку «Русского стандарта» - на обратный путь, как пояснил он тоном, не терпящим возражений - а Ричард дал бумажку с адресом. Когда за Крисом закрылась входная дверь, а стрекотание вертолета стало постепенно отдаляться, в Доме по-прежнему стояла тишина, молчали даже Дин и Эйдан. Они лишь потрясенно опустились на диван, да сидели там, прижавшись друг к другу. Кеннет пил в гордом одиночестве, Ли задумчиво улыбался с как всегда закрытыми глазами, Ричард стоял, прислонившись к косяку и напряженно вслушиваясь в завывание ветра за окном. Наконец сквозь него раздалось сначала неуверенный, а потом все более торжествующий рев мотора и стрекотание лопастей. Эрмитаж просветлел лицом и бросился во двор, туда же устремились Эйдан с Дином. Вскоре герои дня вернулись – светящийся улыбкой и уверенностью Хэмсворт, радостно суетящийся у него на руках Рейкьявик и бледный как смерть Шон Бин. Последний на негнущихся ногах доплелся до своего обычного места, рухнул на стул и так же молча выпил винтом из горла бутылку, которую Брана сосредоточенно ему протянул. Потом тяжело вздохнул, положил голову на руки и уснул крепким, спокойным сном. Ему снилась далекая Россия, в которой девки в расписных кокошниках и ярких сарафанах водили хороводы в густой траве, зрела красная земляника со сливками, колосилась рожь, залихватски играли на балалайках медведи, и жарко, ласково грело солнце.
А Крис тем временем, шепотом, рассказывал домочадцам о том, как мистер Бин мастерски провел вертолет над Лондоном сквозь бушующую стихию, а потом чуть не набил ветеринару лицо за то, что тот не вылечил Рейкьявика сразу, как только они появились в кабинете. После этого им пришлось лететь в единственную аптеку, где было нужное лекарство под странным названием «Длявсехиотвсего», а уже только потом – домой, так что одной бутылки, которую дал Кеннет Брана, им не хватило, но покупать новую мистер Бин отказался, торопясь скорее доставить собаку домой. Пока Крис рассказывал все это, Рейкьявик блаженно и устало жмурился, времени от времени приоткрывая глаза и норовя исподтишка лизнуть Хэмсворта в ухо – а потом вдруг сорвался с рук и помчался к двери, бешено лая. Оказалось, что из Африки вернулись Том с Люком, а по дороге они встретили Эндрю Скотта, и вот теперь все трое стояли в дверях, пытаясь понять, что творится дома. Сияющий Хэмсворт повторил свою повесть, Том пришел в неимоверный восторг, а Эндрю с Люком лишь переглянулись, закатив глаза, но присоединились к веселью. Улучив момент среди всеобщей суматохи, в которой не принимали участия только безмятежно спящий Шон Бин и сидевший в своем уголке отшельника Ли Пейс, Люк поманил Ричарда пальцем и подвел его к висящему на стене в ванной белому шкафчику. Эрмитаж недоуменно открыл дверцу и увидел, что там лежат как минимум годовые запасы «Длявсехиотвсего». Смущенно вздохнув, он попытался было что-то сказать, но Люк прижал палец к губам, призывая хранить молчание, и покачал головой. Краем глаза заметив, как Ли Пейс опять тонко улыбнулся, Ричард подумал, что, в конце концов, все действительно получилось неплохо.