хотя даже это получилось не совсем ориджиналом.
есть дивный анекдот, который я очень люблю:
-В чём был смысл моей жизни?
-Помнишь, в 65 году ты ехал в поезде Ленинград - Брянск?
-Ну.
-Там сидела девушка, и она попросила тебя передать солонку.
-Ну и что?
-Ну и вот (с)
Это послужило основой для небольшого рассказа. Отдаю себе отчёт в том, что он наивный, корявый и шероховатый. Но он мне дорог. И там, как всегда у меня бывает, много сублимаций.
Судите строго.
В чём соль?
-Хотелось бы задать один вопрос.
-Только один?
-Пока да.
-Вот как, «пока». Ну что же, задавай.
-Для чего всё-таки я жил на Земле?
-И что же вас всех так это интересует?! Ну ладно, отвечу. Помнишь, в 96 году ты ехал в поезде Москва — Севастополь?
Ещё бы он не помнил...
В тот год лето выдалось жарким, и снова горели торфянники. Он зверски устал, год был трудным, и всё, что он хотел — это немного отдохнуть у моря.
читать дальшеПо старой детской привычке он ехал в Севастополь. Вот уже много-много лет, неизменно. Он никому не смог бы объяснить, почему именно туда. Бабушка умерла, её маленький домик продали, и там уже давно живут чужие люди, а кроме бабушки у него не было там никого. Он никогда не приходил на ту улицу, селился как можно дальше от неё, так и не смог себя заставить, слишком тяжело было там появляться. Но Севастополь, его пыльные раскалённые улицы, старые корабли, набережная и крикливые торговцы — он любил всё это какой-то абсолютно беззащитной любовью, сам её стеснялся, но не изменял любимому городу. Никакие заграничные города, которые он успел посетить уже в большом количестве, не давали ему того успокоения, которое дарил крымский город-герой.
Поезд Москва- Севастополь. Билет удалось добыть с трудом потому, что был разгар сезона, и в Крым ехали отдыхать мамаши с детьми, пенсионеры и пионерские лагеря, или как там они теперь называются? Лагеря детского досуга что ли.
Соседи по купе оказались не страшными, могло быть гораздо хуже. Он уже мысленно представлял бесконечно орущего младенца, усталую мамашу, полностью подчинённую идее служения этому бессмысленному существу и дедулю-пенсионера, который будет непрерывно жаловаться на то, что раньше колбаса была дешевле, деревья — выше, а жизнь — лучше. «А я-то в Советском Союзе эх, я-то в Советском Союзе ох» - звучал в голове фантомный голос.
Просто он с детства привык настраиваться на худшее, так было легче и экономило нервы, ведь нервные клетки не восстанавливаются, это он к своим сорока годам усвоил очень хорошо.
Когда он вошёл в купе, внутренне настраиваясь на придуманную картину, выдохнул с облегчением и ощутимо расслабился. За столиком сидел мальчишка лет восьми и сосредоточенно читал какую-то толстую книгу. Верхнюю полку застилала молодая женщина, которая приветливо кивнула вошедшему и продолжила своё занятие. Он понял, что мать этого мальчика женщина адекватная, ребёнок у неё неизбалованный и воспитанный, проблем с ними не будет. Сам удивился, откуда вдруг взялись такие смелые выводы, но решил довериться своему чутью.
Третьей попутчицей оказалась девушка лет двадцати, наверное, ещё студентка. Она тоже сидела за столиком и не менее сосредоточенно записывала что-то в толстую тетрадку. А смешно они вместе с этим мальчиком смотрелись, оба серьёзные, оба заняты важным для них делом.
Со странным щемящим чувством подумал, что у него уже могла быть такая дочь, ну если уж не дочь, он совсем не думал о детях в свои далёкие двадцать, то сын такой точно мог быть. Русоволосый кареглазый мальчишка с царапиной на носу и пухлыми губами, которые слегка шевелись за прочитанным в книге текстом. Он досадливо тряхнул головой, отгоняя сентиментальные настроения. Какой там сын, раньше надо было думать, а теперь он уже привык жить в полном одиночестве и не собирается ничего менять.
Вежливо бормотнул общее приветствие, застелил свою верхнюю полку, ловко забрался на неё и отвернулся лицом к стене, спиной ко всему окружающему миру. Так возникала иллюзия защищённости и отделённости от всего остального. «Separate» - всплыло в голове слово из старого детского учебника английского языка. «Ireland is separated from England”
А потом почему-то с досадой подумал: «I have never been to London” В его случае это было неправдой, он был в Англии, и в Лондоне был даже несколько раз, всё по работе, но, конечно, выкроил время пройтись по улицам Лондона, посмотреть все положенные достопримечательности, прокатиться на красном двухэтажном автобусе.
«I have never been to London” - эта фраза с детства накрепко засела в его голове, всплывала в памяти не вовремя и не к месту, и он чувствовал непонятную обиду. «I have never been to London”
Только недавно он понял, что его беспокоило, это ведь программирование на неудачу. Заранее готовность потерпеть поражение и ничего не добиться в этой жизни. Never — слово необратимость, оно припечатывает, утверждает, торжествует. «I have never been to London” - на протяжении долгих лет старательно заучивают и твердят русские школьники. Он нашёл в себе силы спорить с программой, он был и в Лондоне, и в Париже, и в Пекине.
Но Севастополь он любил больше всего, только там он чувствовал себя счастливым.
Мысли скакали от туманной Англии к родному с детства Севастополю, потом — опять к Англии и королеве, всё мешалось и путалось в голове, колёса успокаивающе отбивали ритм, мирно сопел увлечённый книгой мальчишка. «И чего так привязался к этому пацанёнку?» - промелькнула с досадой мысль, но сразу сменилась особняками Лондона, аккуратными лужайками и тюльпанами, когда-то в детстве его поразил тот факт, что в Англии они цветут уже в апреле.
В детстве, в детст-ве, детст-во — отстукивали колёса, мысли окончательно смешались, и он уснул, понимая, что уже доволен, кажется, уже отдохнул. А впереди были две недели отдыха на берегу моря, палящие лучи солнца, свежие фрукты и крабы, выловленные из-под камней своими руками.
-Точно помнишь этот поезд?
-Помню, — кивнул он.
Такое не забывается, такое меняет жизнь навсегда, такое не выгнать из памяти.
Весь день он пролежал на полке, лениво размышляя обо всём подряд. Думал было почитать, но отложил книгу в сторону, едва прочтя несколько первых страниц. Не хотелось ничего делать, не хотелось даже минимально напрягаться, и в общем-то он мог позволить себе блаженную лень.
Соседи по купе не докучали, окно при необходимости открывалось, приходила проводница, старательно натёрла пол мокрой тряпкой. В общем, условия были вполне пригодные для жизни.
От нечего делать понаблюдал немного за девочкой, та беспрерывно строчила какие-то конспекты, потом они заговорили с мальчишкой, оказалось, что он читал книгу про пиратов. Они стали с жаром спорить о каком-то пиратском кодексе, о благородстве, приключениях и дальних морях. Под впечатлением от этих разговоров у него в голове начали появляться картинки парусника в море, за штурвалом стояла девчонка, одетая в чёрные брюки и потрёпанную светлую рубашку, её тёмные кудри были убраны под бандану, а на плече сидел огромный попугай. Мальчишка стоял рядом, наверное, теперь это был юнга, одетый в мешковатые штаны и дырявую замызганную тельняшку, он крутил огромное золотое кольцо в левом ухе и приставал к попугаю с просьбой сказать: «Костя хор-р-роший»
Да, мальчишку звали Костя. «Тёзка» - с какой-то теплотой улыбнулся он про себя, а в голове накрепко засела эта ненужная в общем-то информация.
Он понял, что не хочет больше слушать эти разговоры, не то, чтобы его раздражало, нет, просто не хотелось. Слез со своей полки и ушёл в вагон-ресторан.
Почти все места были заняты, он притулился рядом с каким-то ужасно неприятным типом. Сам не понял, что его так взбесило, но этот парень вызвал резкую антипатию. Всё, начиная от его внешности, клетчатой рубашки и неаккуратной щетины и, заканчивая тем, как он жадно глотал пиво, показалось ему отвратительным.
Тип пытался клеиться к девушке, совсем молоденькой, но уже какой-то усталой от жизни и безразличной ко всему. Она вяло отвечала, сквозь зубы ухмылялась в ответ на его пошлые шуточки и тоже не вызывала особой симпатии.
«Друг, передай соль а?» - попросил тип, оторвавшись на секунду от своих заигрываний. Он едва заметно поморщился, но солонку передал, даже бормотнул что-то отдалённо похожее на «пожалуйста» Не любил он, когда незнакомые люди с ходу начинали «тыкать», не любил попусту трепать слово «друг», не любил наглых, но мало ли что мы все любим или не любим, не считаться же с каждым!
«А чего такой кислый, дружище?» - прицепился к нему парень «С бабой своей поругался, а?» Он подмигнул и захохотал довольный своей плоской шуткой. Девица тоже некрасиво оскалилась.
«Да чтобы ты подавился!» - со злостью подумал он, сам испугался своей яростной вспышки и совсем испуганно вздрогнул, когда тип действительно поперхнулся огромным куском котлеты, который обильно посолил перед тем как жадно отправить в рот.
«Что это?» - удивлённо подумал он, но дальше всё стало неважно потому, что поезд дёрнулся, поехала со столиков посуда, а потом он почувствовал рывок, понял, что падает, инстинктивно обхватил голову руками, но всё равно ударился, и на мгновение всё погрузилось в темноту.
Из этой темноты он вынырнул сразу, болел рассечённый висок, стреляло в руке, а кругом раздавались крики и плач.
«Поезд сошёл с рельс» - понял он, подтянулся до окна и со всей силы замолотил по нему кулаками. Стекло разбилось, и он вылез из поезда, жутко болели разбитые в кровь костяшки пальцев, но он не обратил на это никакого внимания и побежал к своему вагону. Два вагона и надо ещё как-то правильно рассчитать окно своего купе, чтобы вытащить оттуда мальчишку. Его не заботила собственная судьба, он слышал крики других людей, но понимал, что помогать остальным он будет потом. Сейчас главное спасти маленького Костика, который мечтал о пиратах дальних морях. Если повезёт, спасти его маму и ту девочку с чёрными кудрями и кучей конспектов.
Вот их вагон, он с ужасом увидел языки пламени, первое окно, второе, кажется, здесь. С трудом подтянулся до стекла, разбил его и увидел женщину, которая пыталась вытолкнуть из поезда Костю. Протянул руки, схватил мальчика в охапку, прижал к себе и вместе с ним прыгнул в окно. Оттолкнул дальше от горящего вагона, кажется, прорычал что-то и полез обратно спасать женщин. Мать Кости помогала вылезти девочке. Он и её принял на руки, покачнулся под тяжестью и вместе с ней вывалился из вагона. Рванулся к поезду в третий раз и не успел, что-то громыхнуло, полыхнул огонь, и его откинуло взрывной волной.
Взорвался именно их вагон, потом были долгие разбирательства, что стало причиной крушения, кто не соблюдал технику пожарной безопасности в седьмом вагоне, наказывали виноватых, награждали смелых, пытались как-то помочь пострадавшим.
«Отойди дальше от поезда» - крикнул он тогда мальчику, а сам ринулся разбивать стёкла и вытаскивать остальных.
Со всех сторон на помощь спешили люди, уже раздавались сигналы скорой помощи и пожарной машины, которые на этот раз приехали удивительно оперативно, он не помнил ничего, только свои дикие прыжки в поезд и из поезда, прижимая к себе очередного ребёнка. В этом вагоне ехали школьники в лагерь детского досуга. Его ожгло мыслью, что он злился на шумных детей, раздражался, когда они выбегали на станциях, галдели, покупали мороженое и переговаривались между собой невыносимо звонкими голосами. Сейчас он яростно кричал кому-то «живи» и снова и снова бежал к поезду.
В какой-то момент увидел рядом того парня из вагона-ресторана. Тот тоже вытаскивал детей и весь перемазанный в саже и крови перестал быть отвратительным. Его голубые глаза блестели, он что-то кричал и длинный, нескладный, неуклюжий был в тот момент поистине красивым.
«Друг» - вспомнил он обращение этого парня и мимолётом подумал, что они могли бы подружиться.
Потом он почувствовал чьи-то руки, которые оттаскивали его в сторону. Увидел перед собой женщину в белом врачебном халате и разобрал слова: «Довольно, там теперь и без тебя справятся»
И правда подошло столько людей, что справятся без него. Он понял, как нечеловечески устал, почувствовал наконец боль в плече и разбитых руках. Обессиленно опустился на землю и жалобно спросил: «Где Костя?»
Ему обрабатывали чем-то и бинтовали руки, колдовали над ушибленным плечом, вкололи что-то болючее, видимо, от столбняка, а он всё жалобно просил найти Костю.
«Это сын?» - участливо спросила женщина в белом халате.
«Да» - подтвердил он - «Сын. Найдите моего Костю. Пожалуйста»
Костя сам его нашёл, отыскал среди всех людей, потерянно прибился к нему, обнял крепко, вцепился в него изо всех сил. Он тоже здоровой рукой обнял мальчишку, прижал к себе, будто опасаясь, что Костя может исчезнуть. В отдалении стояла кудрявая девчонка, смотрела на них, потом к ней подошли врачи и повели куда-то, он не успел ей ничего сказать.
Потом была бесконечная череда кабинетов, сбор документов на усыновление, время, чтобы осознать, что у него теперь есть сын, привыкнуть как-то к новой роли, понять, что он теперь в этой жизни не один.
Костя сразу привязался к нему, они зажили душа в душу, мальчишка радовал его, только вот сам всё время был грустным.
«Знаешь, мама очень хотела найти мне отца» - однажды сказал он - «У меня теперь есть папа. А мамы нет» Заплакал, задрожал, а он крепко обнимал своего сына и не мог на тот момент больше ничего сделать.
Прошло время, мальчик даже начал улыбаться, а однажды пришёл домой взволнованный, размахивая каким-то рекламным буклетом и с восторгом зачитывал, что в большом книжном магазине будет встреча с писательницей, которая выпустила новую книгу о пиратах, и книга эта — бесспорный шедевр.
Он радостно улыбнулся в ответ на улыбку сына, отложил все свои дела и встречу с потенциальными партнёрами по бизнесу и вместе с мальчиком пошёл в магазин ловить писательницу.
Народу было великое множество, не протолкнуться, из зала задавали вопросы, а сидящая на импровизированной сцене девушка доброжелательно всем отвечала. Они с Костей пробились вперёд, сын очень просил посмотреть на писательницу и мечтал получить автограф.
«Папа, это ведь она» - радостно закричал мальчишка «Эй, привет! Это я, Костя» - замахал он рукой. Писательница посмотрела в их сторону, и он узнал в ней ту кудрявую девчонку, которая ехала с ними в поезде Москва — Севастополь.
Сын получил вожделенный автограф, а потом они втроём пошли в кафе-мороженицу, и эти двое снова с жаром спорили о пиратах, с удовольствием уплетая шоколадное мороженое. Потом они как-то случайно засиделись допоздна и пришлось провожать девчонку, хоть та и отнекивалась смущённо. А потом он понял, что никогда больше не хочет с ней расставаться, что один раз уже не успел её окликнуть и задержать возле себя, и больше он этого не допустит.
Прошло много лет, они прожили долгую и в общем-то добрую жизнь, рядом были родные люди. Говорят, он успел сделать много добра. По крайней мере, он старался.
-Помнишь вагон-ресторан и то, что там произошло?
-Крушение, — сказал он
-Тебя попросили передать соль, — последовал спокойный ответ
-Соль? - удивлённо переспросил он.
Вспомнил того парня. Да вовсе и не был он мерзким. Смешная щетина и детский взгляд ярко-голубых глаз, пожалуй, парень был вполне симпатичным, тем более, оказался героем.
-Ну вот в этом и соль. Такой каламбур получился
-То есть моё предназначение было в этом? А как же спасённые дети? Как же Костя, моя жена и наша семья? А тот приют, который мы спонсировали? Разве не в этом моё жизненное предназначение?
-Тише, тише. Что ты так завёлся? Ты хотел получить ответ на вопрос, ты его получил. Ты должен был передать соль. А всё остальное — это уже твой личный выбор. Человек сам творит свою судьбу и никто не в праве и не в силах ему мешать.
-А...а..а можно как-то рассказать об этом остальным? - потрясённо выдохнул он.
-Остальные и сами это знают, просто не помнят, — мягко улыбнулся апостол Пётр, взял его за руку и ввёл за собой в рай.